Наш сегодняшний герой — Александр Макеев, врач-психиатр, нарколог и психотерапевт. За 8 лет карьеры он успел поработать и единственным психиатром в маленьком поселке Хабаровского края, и в крупных госучреждениях, а сейчас ведет частную практику в многопрофильном центре Lahta Clinic.
Мы поговорили с Александром о трудностях работы в государственной системе, различиях уровня медпомощи по регионам и о том, как изменилось отношение общества к психиатрии за последние 30 лет.
«Психиатрия привлекала постоянной новизной»
В школе я выбирал между медициной и экологией. Сначала хотел стать детским хирургом и поступил на эту специальность в Дальневосточном ГМУ в Хабаровске, там же ходил на хирургические кружки. Но позже понял, что хирургия — это ремесло. Несмотря на сложность, в ней со временем появляется рутина, врачи работают по четким алгоритмам. А мне хотелось трудиться в динамичной сфере, где есть постоянная новизна.
Психиатрия — как раз такая сфера. Каждый случай уникален, подходы в лечении меняются каждые 10–15 лет, появляются новые гипотезы и исследования. Это заставляет постоянно развиваться и переосмысливать знания.
Еще один важный момент — свобода выбора места работы. В хирургии специалисты часто привязаны к конкретным клиникам из-за узкой специализации. Например, в Хабаровске только одно отделение нейрохирургии. Если нейрохирург хочешь развиваться в своей сфере, придется работать там или переезжать в другой город. В психиатрии и психотерапии больше вариантов: можно работать в государственных больницах, частных клиниках, вести прием онлайн.
Еще я очень эмпатичный, сильно вовлекаюсь в случаи пациентов. А в хирургии это качество не всегда полезно, потому что приходится принимать жесткие решения, порой даже против желаний пациента. В психиатрии тоже это есть, если мы говорим о принудительном лечении. Но такого меньше и есть специальности, куда можно от этого уйти, например, психотерапия.
Хирургия — все равно интересный предмет для меня, но как основная профессия — не очень симпатична. Поэтому решил сменить специальность и прошел интернатуру по психиатрии.
«Несколько раз пациенты кусались и угрожали ножом»
Начал карьеру я с детской психиатрии в психоневрологическом диспансере в Хабаровске, где проработал восемь месяцев. Потом на три года перевелся в рабочий поселок Охотск, где работал завотделения в районной больнице. На Дальнем Востоке есть программы для привлечения специалистов в малонаселенные районы — ты работаешь какое-то время там, и в конце тебе выплачивают определенную сумму. Мы с женой планировали купить на эти деньги квартиру.
Охотский район — это примерно две территории Австрии, на которой проживают всего восемь тысяч человек. Специалистов не хватало, я был единственным психиатром на весь район, а еще приходилось совмещать обязанности нарколога, терапевта и иногда даже хирурга. Например, зашивать раны и оказывать экстренную помощь, потому что других врачей просто не было.
Адаптировался я быстро. В Охотске сложилась специфическая социальная среда: высокая зависимость от алкоголя, люди с криминальным прошлым, пациенты с тяжелыми психическими расстройствами. Многие не доверяли врачам, обращались за помощью только в крайних случаях.
Были и агрессивные пациенты. Пару раз мимо меня пролетали замки, которые выламывали пациенты, помещенные в палаты интенсивного наблюдения. Один раз молодая пациентка кинула в меня стул, удар даже оставил синяки. Несколько раз меня кусали, хотя это было скорее забавно, чем страшно — это были пациенты в пожилом возрасте. Пару человек мне угрожали ножом.
При этом у меня не было санитаров-мужчин и не всегда получалось вызвать полицию. Иногда приходилось либо самому принудительно госпитализировать пациентов, либо при помощи врача-анестезиолога.
Александр Макеев
Врач-психиатр, нарколог и психотерапевт
Я решал и юридические вопросы. Например, в поселке трудно было оперативно организовать принудительную госпитализацию, даже если пациент представлял угрозу. Помимо суда, это решение должна принимать комиссия врачей, а психиатр на весь район один — я. Вот и просил помощи коллег, отправлял документы в психиатрическую больницу Хабаровска, чтобы юридически себя обезопасить.
«Частная медицина дает больше возможностей для врача и пациента»
После Охотска я переехал в Санкт-Петербург. Хотелось профессионального развития и более высокого уровня жизни. Здесь сильное медицинское сообщество и совершенно другие условия работы. Разница почувствовалась во всем: от уровня оснащения клиник до отношения пациентов к врачам. Но первые полгода я не работал — выгорел и решил устроить себе длительный отпуск. У меня были сбережения, так что я смог себе это позволить. Много путешествовал и прошел переподготовку по психотерапии в университете им. Мечникова.
В Санкт-Петербурге я начал работать в отделении интенсивного оказания психиатрической помощи. Это промежуточный формат между амбулаторным лечением и госпитализацией. Пациенты приходили в тяжелом состоянии — с психозами, галлюцинациями, бредовыми расстройствами, суицидальными мыслями. Обычно таких людей сразу госпитализируют, но отделение позволяло наблюдать их днем, а вечером отпускать домой.
Когда я перешел в частную клинику, это был совершенно другой опыт. В частной психиатрии гораздо меньше бюрократии, больше времени на пациента, другой уровень взаимодействия с ним. Здесь врач не перегружен и может выстраивать долгосрочную терапию, подбирать индивидуальные методы лечения. А в государственном стационаре может быть один врач на 80 пациентов.
Важный момент — отношение пациентов. В государственную психиатрию люди часто приходят вынужденно: по направлению, после кризисных ситуаций или по настоянию родственников. В частной клинике это их осознанный выбор, они более открыты к терапии. Ты работаешь с ними в доверительной атмосфере. Это делает лечение эффективнее.
Александр Макеев
Врач-психиатр, нарколог и психотерапевт
Еще в частной медицине специалисты чаще работают в команде — обсуждают сложные случаи, поддерживают друг друга. Когда ты решаешь «пятью головами», а не одной, что происходит с пациентом, это большой плюс.
В государственной медицине тоже есть очень хорошие врачи. Но из-за огромной нагрузки не всегда возможно оставаться на 100% гуманным.
Предрассудки о психиатрии
Раньше эта область медицины была окружена страхами и стереотипами, но сейчас ситуация улучшается. Особенно это заметно в крупных городах. В Санкт-Петербурге люди лучше информированы, меньше боятся обращаться за помощью. Да, люди в возрасте 50+ относятся к психиатрии настороженно. Их можно понять — у них есть опыт советской системы, которая использовала эту область медицины для репрессивных целей. Но среди молодежи практически нет предубеждений. Многие осознают важность ментального здоровья, даже если у них был травматичный опыт взаимодействия с государственной психиатрией.
В регионах все иначе. Там врачи сталкиваются с недоверием, опасениями, что любой поход к психиатру «поставит клеймо» на всю жизнь. Особенно это касается старшего поколения. В маленьких городах человек, посещающий психиатра, может столкнуться с осуждением со стороны соседей, коллег, даже родственников. Кроме того, в крупных городах люди чаще обращаются за помощью на ранних стадиях, а в регионах — когда ситуация уже критическая. В результате там психиатры сталкиваются с более тяжелыми случаями, где лечение требует гораздо больше времени и усилий.
Александр Макеев
Врач-психиатр, нарколог и психотерапевт
В современной психиатрии врач работает в тандеме с пациентом. Только в экстренных случаях, когда человек представляет угрозу себе или окружающим, возможно принудительное лечение. В остальных ситуациях все решения принимают совместно.
Но и в частной практике встречаются страхи. Иногда пациенты вначале опасаются обращаться за помощью, а потом говорят: «Я не думал, что психиатр — это обычный человек, с которым можно спокойно поговорить».
Чем отличается психиатр от психотерапевта
В идеале эти профессии должны быть четко разграничены: психиатр назначает медикаменты, а психотерапевт работает с когнитивными и поведенческими стратегиями.
На практике границы часто размыты. Например, если я веду пациента, то могу назначить ему препараты, а затем работать с ним в формате психотерапии. В таких случаях важно четко обозначать границы: сейчас я работаю с вами как психотерапевт, а сейчас — как психиатр. Эти роли требуют разного подхода и разной степени вовлеченности.
Разделение профессий требует хорошо развитой системы медицинской помощи. В России пока нет такого четкого деления, как, например, в Германии или США. В нашей системе врачам приходится адаптироваться, особенно в частной практике.
Риск выгорания
Самый важный фактор — правильный режим работы и периоды восстановления. Сейчас я работаю по такой схеме — три недели работы, одна неделя отдыха, плюс месяц отпуска в году. Это позволяет оставаться включенным, не доводя себя до выгорания.
Я четко отделяю работу от личной жизни. У меня никогда не было соблазна «поставить диагноз» родственнику или другу. Во-первых, психиатрия — это не математика. Диагноз требует полноценного обследования, сбора данных, анализа. Во-вторых, в личных отношениях невозможно быть объективным, потому что мы всегда воспринимаем близких людей субъективно. Разделять работу и личную жизнь — это не только вопрос психогигиены, но и профессионализма.
Еще один важный момент — хобби. Для меня это путешествия, походы, спорт. Это помогает переключиться, почувствовать, что жизнь — не только работа. Многие врачи сталкиваются с тем, что работа начинает занимать все пространство. Но если не научиться переключаться, со временем появляется истощение, и тогда психиатр уже не может быть полезен пациентам.
Личный профессиональный путь
Я планирую дальше развиваться в психотерапии. Это более глубокая, многогранная работа, в которой врач может быть не просто наблюдателем, а активным участником изменений, которые происходят с пациентом.
Еще мне интересно участвовать в образовательных проектах, помогать молодым специалистам, возможно, в формате лекций или супервизий. Я вижу в России дефицит качественного психиатрического образования, особенно в плане современных методов.
Моя основная цель — работать так, чтобы пациенты не просто получали лечение, а реально меняли свою жизнь. Это возможно, если выстроить грамотную систему работы, в которой есть место и медицинскому, и психологическому подходу.
Александр Макеев
Врач-психиатр, нарколог и психотерапевт
Я считаю, что психиатрия и психотерапия очень положительно влияют на другие сферы моей жизни. Ты понимаешь, что для тебя лучше, а что хуже, что ты тоже человек, который подвержен истощению и субъективен. Я надеюсь, эта профессия мне позволит прожить чуть дольше, чем в среднем людям. Потому что, как правило, психотерапевты занимаются очень длительной интеллектуальной работой, и это позволяет дольше сохранять трезвый ум.
Поставьте 👍 нашему герою! 🥰
Поделитесь историей
Про работу, собеседования, нарушения ваших трудовых прав, HR-кейсы
