«Помогаю радоваться, даже если больно»: история душевной медсестры

Меня зовут Екатерина Куликова. Я 17 лет отработала хирургической медсестрой, а потом сильно выгорела и решила уйти из медицины. Рассказываю, куда это меня привело.⠀

Я всегда знала, что буду медиком — мечтала лечить людей, как моя мама. Приходила к ней на работу в Волгоградский онкоцентр. Меня всегда удивляло, как преображалась  мама, когда надевала белый халат: просто сияла и парила по отделению. Пациенты ее уважали и любили.

В суровые 90-е папа работал милиционером, платили мало и с задержками. Мама начала подрабатывать санитаркой — мыла полы в коридорах больницы, а после суток ехала на дачу. Семью кормил огород. Помню, как мама приносила домой для нашей собаки тефтели, от которых отказались пациенты, а я их разогревала и ела. Мне нравился запах больничной еды.

Конечно, я поступила в медицинский колледж. И тут судьба забавно пошутила. Я рано вышла замуж и родила дочь. После первого курса мы с малышкой на месяц попали в больницу, и я пропустила много занятий по гериатрии (наука о медицинском обслуживании пожилых людей — прим. ред.) и десмургии (раздел медицины про то, как правильно накладывать повязки — прим. ред.). Мне поставили зачеты автоматом и отправили в академический отпуск. Была уверена, что эти знания не пригодятся, планировала работать в центре микрохирургии глаза. Но в итоге попала в перевязочный кабинет московского госпиталя ветеранов войн, где большинство пациентов — пожилые люди. Пришлось срочно изучать гериатрию, как накладывать повязки😊

Я люблю помогать людям и слышать слова благодарности. Пациенты чувствуют, что я жалею их от чистого сердца и желаю выздоровления. Поэтому доверяют и радуются даже новым перевязкам, несмотря на болезненные манипуляции.

Медицинские чудеса — лучшее в моей работе

Я часто наблюдала, как выздоравливают пациенты, которые уже потеряли всякую надежду, что их многолетняя гнойная рана затянется. И эти медицинские чудеса — лучшее, что есть в моей работе.

Один случай особенно запомнился. Мы с врачом буквально воевали с активной и напористой пациенткой.

Бывший учитель математики поступила с венозной недостаточностью и трофической язвой. Ей было трудно ходить, из незаживающей раны сочилась лимфа, перевязки были очень болезненными. При этом женщина диктовала свои условия, не соблюдала рекомендации, по сути мешала нам ее лечить. Я долго беседовала с ней, приводила аргументы в пользу лечения, научные факты. В итоге она доверилась нашему методу. Через полгода приехала в отделение без посторонней помощи, с цветами и подарками. Ее рана зажила, а качество жизни улучшилось, женщина снова начала преподавать. Это было настоящее чудо! Я была счастлива.

Выгорела настолько, что захотела уйти из медицины

Я жила далеко от госпиталя, поэтому выходила из дома в шесть утра и возвращалась в семь вечера. Тяжелый монотонный труд отнимал много сил и энергии.

Работа превратилась в бесконечный «день сурка»: инструменты, журналы, проверки, уборки. Поняла, что живу только госпиталем и человеческой болью. И окружают меня такие же уставшие и выгоревшие коллеги.

К счастью, в прошлом году случайно наткнулась на курсы по подологии (отрасль медицины про заболевания стопы и ногтей — прим. ред.), и эта сфера стала для меня открытием и спасением. Теперь работаю в центре «Подопрактика», где и училась.

По-прежнему помогаю людям и применяю медицинские знания, но не перевязываю раны, а делаю специальный педикюр, занимаюсь профилактикой. Пожилым людям бывает трудно самим стричь себе ногти, например, из-за лишнего веса или утолщенных ногтевых пластин. Пациенты пытаются решить проблему напильниками и секаторами, травмируют себя до крови. Это особенно опасно при сахарном диабете.

Я все же решила остаться в госпитале для ветеранов войн, просто теперь у меня две работы — постовая медсестра ортопедического отделения и специалист подолог. Месяц назад перевелась из гнойной хирургии в ортопедическое отделение. Здесь намного спокойнее: люди приходят на протезирование суставов и через неделю уходят домой, довольные результатом. Нет слез, боли и отчаяния пациентов, на которые я насмотрелась в хирургии, а значит, меньше шансов снова выгореть.

Считаю, что надо спешить творить добро — жизнь очень короткая. Верю, что все возвращается бумерангом. Через тридцать лет я, наверняка, сама приду за помощью к медикам. Надеюсь, что будущие медсестры, как и я, будут тянуться к знаниям и всегда ставить себя на место пациентов.

Расскажите и вы о своей профессии, карьерных поворотах!